|
Отправлено: 25.12.06 16:21. Заголовок: Сине-зеленые паруса.
Сине-зеленые паруса.
by Fan
Меня всегда смущал цвет фамилии Александра Грина…
Народ, простите, я не успел на конкурс. Но все равно очень хочу поздравить вас с наступающим НГ.
- Сел, я прям не знаю, что делать с этим НГ. Была у меня одна-единственная идея и ту Сати утелепатнул…
- Только не говори мне, что ты хочешь нас продинамить. Попробуй денек не пить, посмотри разные идеи в сети, посоветуйся с лошадью, наконец.
- Лошадь пьет еще хуже меня. Было б лето, я бы всех в полк притащил… Вон, Корд давно на котлеты зубы точит.
- Летом Нового Года не бывает.
- А в конце декабря амойская армия ни сборов, ни учений не устраивает! Наоборот, всех по домам распускают.
- И зря.
Федеральский вытаращил глаза на изображение Селена по комму:
- Ну ты Суворов…
- А что, палатки на снегу очень романтично выглядят.
- Ага, а блонди около этих палаток с белыми губами и снегом в волосах – просто зимняя сказка!
- Мда… красиво.
- Угу, осталось палаток закупить и место подыскать.
- Я знаю одно красивое место. Там лес и озеро рядом. Палатки я обеспечу. Надо еще полевую кухню, запас продуктов, дров, возможно, фураж… Я все прикину и позже с тобой свяжусь.
Федя обалдел глубоко и надолго. Вплоть до 24-го числа он боялся отвечать на звонки всех средств связи, записав на автоответчик фразу: «Ушел в реал. Скоро вернусь». Прослушивая краткую, но емкую информацию об успешно продвигающейся подготовке альпийского стойбища, он постепенно впадал в панику.
В Григорианский сочельник утром, узнав о выходе на финишную прямую, Федор не выдержал и кардинально напился. А днем он, уже постигший весь глубокий смысл бытия, улыбался озабоченно-деловому Селу на экране.
- Я тебе кину схему как туда добраться. Если не появишься к ночи, лучше тогда вообще не появляйся.
- Ну о чем ты говоришь! – Федеральский безмятежно лыбился, - Встретить Рождество в чистом поле под звездами в хлеву – это же канон. Конечно, я буду!
Утром следующего дня он понял, что таки встретил Рождество в хлеву. Лошадь нежно, но настойчиво жевала его ухо. Когда ухо было спасено, выяснилось, что звонит мобильник. Федор осторожно взял его и увидел на экране сообщение: «Гад! Все равно ждем». Образ заиндевевшего блонди встал перед его мысленным взором во всей многообещающей красе.
Рождественская неделя прошла в полном кошмаре. Федеральский разрывался между матерными сообщениями, на которые отмалчивался как партизан, и своими буйными фантазиями об амойском ледниковом периоде.
30 –го мобильник нанес удар ниже пояса: «Приехал Рауль». Федор схватился за место удара и взвыл. К вечеру он уже был у палаточного городка и глядел с окраины леса на луг. Там горело множество костров в красноватых отблесках которых сидели, бродили, смеялись, пили, пели и целовались возбужденные тени. Разглядеть, кто из них Рауль было невозможно. Поэтому Федеральский решил сначала разведать обстановку. Он привязал лошадь к дереву и направился к ближайшему костру. У всех сидевших физиономии были точь-в-точь как у Катце, нарвавшегося на секрет Танагуры. Тайные знания демонстрировала прелестная девушка с наследственно-хитрыми глазами.
- Да-да, это выполняется именно так, - она сделала резкий выпад шампуром с насаженной сосиской прямо в пламя костра, - Мамка мне показывал, когда мы ездили в полк.
- Олес, вынь шампур из огня. Не формируй на еде канцерогены.
- Да ладно, блонди, чтоб ты понимал в канцерогенах! Это самый смак. Правда, Рики?
Монгрел внимательно посмотрел на прокоптившуюся сосиску и задумчиво протянул:
- Корд, а ты ведь обещал толстые полковые котлеты от Федеральского…
- Ну… Сел сказал, что если Федя все же появится, то котлетами из него он всех обеспечит.
Никто не обратил внимания, что какая-то тень шарахнулась от костра подальше.
В процессе шараханья Федор оказался около огроменной белой юрты, вход в которую освещал голубой фонарь. В его мягком свете очень красиво смотрелась надпись, выполненная серебром по черному фону: крупным шрифтом – «Юпитер, мать ваша» и более мелким «Селен и его любовники».
Увидев страшное имя, Федеральский сиганул в темноту. Едва переведя дух, он понял, что потерял ориентацию. А так же ясность намерений – продолжать искать Рауля в потемках или гнать отсюда что есть мочи, пока не скормили амойцам? Для начала он все же решил отыскать лошадь, а значит надо аккуратно пройтись вдоль крайних у леса костров. Осторожно приблизившись к одному такому, он услышал:
- Нет, вот ты скажи мне как Изумруд Телепату, почему ты не рисуешь задницы? Крепкие мужские задницы?
- Почему это не рисую? Вот последний раз – очень даже. Но, знаешь, это не очень романтично. Мне больше нравится в мужчинах торс. И вообще, для выражения красивых чувств нужны эстетичные лица, одежда, позы…
- Ну! А я о чем говорю. Нужная поза с хорошей мужской задницей передает массу чувств.
- Да, я заметила. Твой Федеральский, одетый в одну саблю, так и фонтанировал эмоциями автора.
- Это еще что! Вот я Рауля нарисую – Федя вообще ума лишится.
- Боже, зачем такая жестокость?
- И ты спрашиваешь? Сидим тут мерзнем в чистом поле, а этот гад небось с лошадью милуется в теплом стойле.
- И вовсе не в чистом поле! Здесь так красиво. Лес, озеро. Сел чудесное место нашел, и все организовал отлично. Разве здесь не замечательно?
- Расчудесно. Было бы. Летом. Но сейчас вот конец декабря. Того и гляди подойдет какой-нибудь дедок и спросит: «Тепло ли тебе девица?» Я его тогда прибью!
- Ой, я и забыла, что в вашей палатке прошлой ночью обогреватель сломался. Но ведь уже починили?
- Починили. Только я все равно никак согреться не могу.
- О, а у меня тулуп есть! Специально для Федеральского привезла, а он не приехал.
- Свинья он. Сел ему как нормальному палатку поставил... А тулуп стоящий?
- Ага, самодельный, овечий.
- И воняет жутко?
- Конечно! Как у настоящего Воеводы. Я из него чучело на той славной полянке сделала – чтобы ехидных зайцев отпугивать.
- Нет, тогда мне его брать нельзя, иначе зайцы нас оккупируют. Пойдем лучше чаю попьем. Сегодня обещали хвойный заваривать.
Парочка подалась куда-то вглубь лагеря, а Федеральский, стуча зубами и мечтая о вонючем тулупе, порысил к следующему по периметру костру. Там было как-то жутковато. Народ сидел ненормально тихо, заворожено внимая проникновенному голосу:
- … в темноте той непроглядной только огни болотные блуждали, - Сказительница с азартом нагнетала и так нездоровую вокруг этого костра обстановку, - Загукал глухо филин предвестником, заржала замогильным хохотом лошадь Федеральского, схватила ледяная рука ужаса пылкое сердце добра молодца…
Тут из леса, совсем не с той стороны, что рассчитывал Федор, раздалось заунывное «И-и-гы-гы!». А у костра вдруг истошно завопил младенец. Двое блонди бросились его утешать – трясти и улюкать. С нулевым эффектом. Вскоре с другого конца лагеря к нему присоединился еще один ревущий ребенок.
- Он, наверное, кушать хочет, - предположил один из блондей.
- А, по-моему, у него просто такая реакция на Федеральского.
- Да при чем здесь Федеральский? Его и духу здесь нет.
- Значит, детка так реагирует только на упоминание о нем. Малыш, а уже все понимает!
- Мне кажется, в таком возрасте можно только одно понимать – хочется есть или нет. Лучше иди в палатку и накорми его.
- Почему я иди в палатку?
- Ты собираешься здесь, при всех этим заниматься? Давай, иди уже, а то все хотят дальше сказку слушать.
- Ну, знаешь…
Федор остался бы и дальше тоже со всеми послушать, в том числе, чем окончится спор, но уж очень хотелось погреться хотя бы об лошадь. Поэтому он ломанулся в направлении, где ему послышалось ржанье. Лес встретил его, как и ожидалось, темнотой, тишиной, ветками и сугробами. Немного дальше виднелся какой-то просвет. Федор вздохнул и попер в ту сторону.
Вывалился он на поляну определенно согревшийся, но уже совершенно злой. Поэтому на темный силуэт посреди поляны среагировал однозначно – выхватил саблю и кинулся в атаку. Сообразил он что-то только у самого чучела. И ужасно обрадовался. Разжившись не только вожделенным тулупом, но еще и лохматым треухом, Федеральский огляделся – а где все же лошадь? Поколебался, прикинул последствия и все же свистнул. Тут же совсем близко слева послышалось ржанье, а справа, со стороны лагеря – дружный рев младенцев. «Хорошо еще, что они все кошатники» - подумал Федор, представив свору немецких овчарок, мчащихся по его следу. Силой мысли превратив бодрую свору в философствующего рыжего кота, поручик хмыкнул и направился в сторону, где только что ржала его верная лошадь.
Она обнаружилась очень быстро – в каком-то сарае, причем жующей овес из заботливо подвешенной торбы. Выяснять у нее, почему она не стоит привязанная в лесу и не ждет его, Федор не стал, лишь оценивающе оглядел сарай и сено. Нет, даже с лошадью в обнимку здесь ночь не выдержать. Надо идти к костру даже с риском окончить жизнь котлетой. Опять же, может Рауль встретится… Еще раз с завистью глянув на отлично устроившуюся лошадь, он потащился снова к лагерю.
Новая точка общественного обогрева добила его воображение окончательно. Там был организован какой-то филиал детского сада. Две «воспитательницы» одна другой сопливей с энтузиазмом разыгрывали «страшную историю» перед благодарной аудиторией.
- В одном черном-черном городе, в черной-черной башне, на черном-черном этаже, в черных-черных апартаментах…
- Жила дружная семья блонди.
- Однажды они купили красный-красный кожаный диван…
- И поставили его около стены с белым пятном.
- Это пятно никак не закрашивалось, хотя семья много раз пыталась.
- И вот, лег в первую ночь на красный-красный диван дедушка сильвер…
Дети слушали очень внимательно, заворожено раскрыв рты. Только один подросток периодически икал. Федеоральский попытался незаметно пристроиться у костра, но не успел он слегка подогреться, как кто-то дернул его за тулуп. Он обернулся и увидел девочку с очень серьезным выражением лица.
- Дядя бомж, возьми конфетку, - сказала она, протягивая чупа-чупс.
Федор растрогался до слез. Он взял леденец и поинтересовался без особой надежды у деточки:
- А ты не знаешь, где находится палатка Федеральского?
- Знаю. Хотите, провожу.
Тут грубому вояке показалось, что сквозь белый мех шубки у ребенка режутся крылышки.
- Покажи, - дрогнувшим голосом согласился Федор.
Однако не сделали они и пяти шагов, как их остановил окрик «воспитательницы»:
- Маша! Ты куда? Вернись сейчас же! Иначе останешься завтра без страйкбола.
На последней фразе ангелочек резко затормозила и, махнув рукой в неопределенном направлении: «Туда», помчалась назад.
- Теть Нат, вы нам сегодня можете про призрак Федеральского не нагнетать – он будет с этим мужиком занят, - услышал Федор и обескураженный побрел в указанном направлении.
Очень быстро он наткнулся на какую-то палатку. Вежливо проорав в зашнурованную щелку: «Эй, есть там кто-нибудь?», он совершенно неожиданно услышал в ответ многообещающее: «Сейчас выйду, узнаешь!»
- Извините, - стушевался Федор, - а не подскажете, где палатка Федеральского?
- Ну, все! – прорычали из палатки, - И не держи меня! Сейчас я всех этих детей Амои в лапшу порубаю! Где мой тесак?! Расшнуруй, бля, вход, мне одной рукой никак!
Рассудив про себя, что детей Амои тесаком не проймешь, Федор все же поспешил дальше. Еще в двух палатках ему ответили нецензурной бранью, а в третьей – долгожданной тишиной. Туда Федеральский и ввалился. Автоматически включился свет, являя взору одноместный номер-люкс. Пробормотав «Ну, Сел, ты даешь!», Федор ринулся к бару…
Проснулся он от натурального звука рынды. То ли сработал условный рефлекс, то ли вчерашние барные дозы оказались слишком мелкими, чтобы хорошо напиться, но Федор ощутил зверский приступ голода. Нащупав в кармане лишь вчерашний чупа-чупс, Федеральский решился – запахнул плотнее тулуп, чтоб не виднелась шашка, нахлобучил треух по самые брови и бодрым шагом покинул палатку.
У полевой кухни выстроился внушительный хвост.
- Говорят, сегодня дают котлеты!
- Нежели поймали Федеральского?
- Не-ет. Даже лошадь не удалось, хотя этой ночью она явно нарывалась.
- Откуда тогда мясо?
- Зайцы. Просто нашествие какое-то. Не знаю, что их сдерживало раньше, но этим утром они плотным кольцом окружили привезенную елку, и половина померла от смеха.
- Нет, они не сами погибли, их Сел перестрелял.
- А ну, тихо! – Юпитер, следившая за раздачей горячего обеда, грохнула пустым котелком по рельсе, - Елку, мясо, арбузы и другие праздничные прибамбасы привезли Бизоны. Если кто еще будет фантазировать о происхождении обеда, останется без такового!
- А чем еще заниматься в этой очередище? Кстати, разве блонди не должны обслуживаться первыми?
- Это с какой стати? Они сверх-люди, спокойненько без еды хоть трое суток потерпят, а вот монгрелы могут и революцию устроить!
- Успокойтесь, господа, было распоряжение первыми кормить фурнитуров, потому что им еще елку наряжать.
- А почему это только фурнитуры елку наряжают? Остальные рыжие, что ли?
Юпитер снова вдарила рельсой по котелку:
- Обслуживание в порядке живой очереди. По восьмое число включительно объявлена демократия.
- Со всеми вытекающими последствиями, - пробормотал кто-то у Федеральского за спиной, - Если и медведей из леса на паек поставить…
- Ну зачем вы так? А еще элитник, - Юпитер осуждающе покачала головой, - Товарищ, наверное, федерал.
Федор попытался надвинуть шапку еще ниже, но это не помогло. Юпитер смотрела прямо на него:
- Оголодал, наверное, в своей Федерации-то… Ну, иди, иди сюда. Я тебе побольше положу.
В обнимку с большой железной миской Федор запрятался от посторонних глаз в кустах у озера. Большая часть ее содержимого уже была пристроена по месту назначения, и теперь Федеральский неспешно смаковал остатки, параллельно любуясь природой. Вдруг, чуть не над ухом заорали:
- Эй, хватит строить из себя звезду на льду, там елка вот-вот рухнет, а ты и не увидишь!
Федор с любопытством выглянул – вдруг Рауль? - и обнаружил элитника, пробирающегося к берегу на паре минисанок, привязанных к ногам.
- Нет, ну я же видел в кино, что на озерах в древние времена катались…
- Ага, и разыгрывали кубок деревни. Снимай свои ледоступы, идем быстрее.
Федеральский быстро прикончил остатки полевого обеда и пристроился за этими двумя. Вскоре стало ясно, куда они идут – «елку» в виде реальной мачты с сине-зелеными парусами было видно издалека.
Офигевший поручик подошел поближе. Суета вокруг елки шла полным ходом. Многочисленные блонди давали указания не меньшему количеству разнообразных граждан по украшению елки и обустройству околоелочного пространства. Наиболее ловкие лазили по мачте, развешивая гирлянды, остальные возились внизу, разгружая одну из пригнанных Бизонами фур.
Федор залюбовался на красивые паруса, трепещущие от легкого ветерка. В голову сразу полезли мысли о путешествиях в дальние страны, о приключениях и всякой другой романтике. О Рауле, черт возьми…
И тут все чудесные мысли вышибла хорошая затрещина. Федор обиженно поправил съехавшую на нос шапку и обернулся. Неподалеку стоял грустный блонди с младенцем в одной руке и с винтовкой в другой. Теперь он целил в дерево, попутно объясняя малышу, что ему нужно будет научиться самому защищать себя в этом агрессивно-сексуальном мире.
Федор попятился от заботливого папаши подальше. Потом, оказавшись на безопасном расстоянии, задумался – что ему делать дальше, где искать Рауля? Может еще раз наведаться к полевой кухне? Но там ничего интересного не оказалось. Лишь гора грязной посуды и несчастный дежурный фурнитур. Федеральский добавил до кучи свою железную миску, которую все это время на всякий случай таскал с собой, и потащился к сараю – узнать, как дела у лошади. Однако той ни рядом, ни внутри сарая не было. Лишь валялся пустой мешок из-под овса. Федор только собрался задуматься куда в этот раз уперлось его животное, когда на мобильник пришло сообщение: «Прочухался? Твоя лошадь у нас. Если хочешь снова ее увидеть, жди в 18.00 у себя дома дополнительных указаний».
Федеральский еще раз прочитал текст, а потом заметался – как ему добраться до дома без лошади? В голову лезли только фуры Бизонов. Трогать ту, что на елочной площади, он не решился, поэтому какое-то время ушло на поиски местной парковки. И вот там поручик растерялся – нафиг угонять фуру, если на выбор красовались элитные тачки блондей. Трудно было только на какой-нибудь остановиться. Наконец определившись с темно-синей спортивной красавицей, он подобрался к ней сбоку. Погладил, пощупал, подергал – но дверца почему-то не отпиралась. С жалостью посмотрел на тонированное стекло и потянулся за шашкой. Вынуть не успел, потому что его вежливо похлопали по плечу:
- Товарищ, отойдите от машины.
Федор развернулся, все же вынимая саблю:
- Фиг тебе. Мне срочно нужно домой.
- Это тебе фиг, - сказал кто-то сзади, Федеральский охнул от удара и отключился.
Очнулся он с самыми неприятными ощущениями – его волокли за воротник тулупа прямо по снегу, затылок ломило, сабля куда-то пропала.
- Что это? – прозвучал сверху проникновенный баритон.
- Да бомж какой-то. Хотел машину Консула угнать. Сейчас ментов вызовем, пусть они с ним разбираются.
От таких новостей Федеральский затрепыхался, пытаясь вырваться:
- Офигели, ментов! Мне хоть убейся домой надо. У меня лошадь…
Дальше Федор не смог произнести ни слова – он увидел ЕГО. От золота волос, змеившихся по белому драпу зимней шинели, он буквально ослеп. Блонди слегка изогнул бровь на реакцию бомжа и размеренно произнес:
- Может, ему действительно куда-то надо. Лучше вызовите такси. За мой счет.
Амойское Совершенство собралось уходить, но его остановил вопрос:
- И саблю ему вернуть?
В зеленых глазах мелькнула тревога, но после внимательного взгляда на валяющееся недоразумение, она почти рассеялась:
- Верните все. Но только усадив в такси. И… присмотрите за ним. На всякий случай.
Теперь Совершенство все же покинуло парковку, а два охранника потащили потрясенного Федеральского в каптерку.
Через час они растроганно махали платочками вслед такси, увозившему Федора:
- Надеюсь, с его лошадью все будет в порядке.
- Да, и он сможет вернуться, чтобы еще раз увидеть своего возлюбленного…
Еще через полтора часа таксист клялся поручику, что прямо сейчас развернется назад и присмотрит за всеми золотоволосыми красавцами, которых отыщет в лагере.
Федор ворвался в свои апартаменты, скинул шапку с тулупом и замер с шашкой наголо у телефона – было без пяти шесть. Минуты иезуитски мотали нервы на стрелки часов, но ничего не происходило. Уже пять минут седьмого.
У входной двери раздался какой-то звук, потом размеренный цокот копыт.
- Ты… они тебя отпустили?
- Ну конечно, - лошадь подошла к окну и швырнула в открытую форточку связку ключей, потом обернулась к Федеральскому, тряхнула гривой и сексапильно улыбнулась, - Ведь это домашний, семейный праздник.
25.12.2006
(Посмотрел на дату мысленно поздравил Первого с ДР)
|
- участник сейчас на форуме
